Судьба государственных пенсионных накоплений россиян остается туманной. Сами эти накопления ничтожно малы. Первое обстоятельство возбуждает интерес к предмету разговора. Второе – по идее, должно бы его погасить. Но не гасит.

Разговор – один из многих на данную тему – состоялся в московском пресс-центре «Росбалта», где гостем был депутат Государственной Думы, председатель президиума Союза пенсионеров России Валерий Рязанский. Не самая завидная роль – постоянно напоминать власти и элите о нуждах гигантской армии бедных людей – и столь же постоянно напоминать самим пенсионерам печальные истины вроде той, что «делить можно только то, что есть». Но Валерий Владимирович, полгода назад вступивший сам в пенсионный возраст, чувствует себя в этой роли достаточно уверенно.

А пенсионный вопрос в нашей стране – один из самых больных и тяжелых: чем мельче и скуднее крохи, тем тяжелее их делить. К тому же, по всякой человеческой логике, пенсионная политика должна быть проста, понятна и последовательна. Вопреки этой логике, реальная пенсионная политика в постсоветской России все 20 лет была очень сложна, абсолютно непонятна и чудовищно непоследовательна.

Одним из витков этой дороги и явился эксперимент с накопительной пенсионной системой – эксперимент, который сейчас то ли бесславно завершается, то ли не завершается – но тоже вряд ли славно. С 2002 года 2% нашей зарплаты («белой») стали отчислять на накопительные счета. Потом, через три года, для всех работников старше 1967 года рождения накопительную систему отменили, поскольку они все равно не смогут до пенсии скопить существенную сумму — как будто это не было ясно изначально. А более молодым работникам накопительную часть увеличивали и довели до 6%, в надежде, что игра будет стоить свеч.

Теперь, к 10-летнему «юбилею» этой игры, государство подходит с такими достижениями. Как пояснил Валерий Рязанский, в стране насчитывается около полумиллиона человек, что все эти 10 лет отчисляли накопительные взносы – и вот сейчас готовятся переступить пенсионный порог. Судя по возрасту, это самые молодые и ранние льготники – работники самых вредных производств и т.д. Но полмиллиона человек – это серьезно, увы, вредных производств в нашей стране предостаточно.

Что же они накопили? Как честно признал депутат Рязанский, накопили они в среднем по 23-24 тыс. рублей на человека всего. В пересчете на «коэффициент дожития» — эта страшноватая, но необходимая для функционирования пенсионной системы величина в России составляет около 20 лет – это значит, что средний такой льготник будет получать накопительную добавку к пенсии в размере ста рублей в месяц.

Возникает, правда, дополнительный вопрос – ну, хорошо, а обычные пенсионеры, не льготники, они-то ведь будут значительно дольше отчислять? Да. И получат в итоге не сто рублей добавки, а двести или, страшно сказать, триста. Все равно, какой-то разговор малоприличный получается.

Первый вопрос, который всегда напрашивается в подобных случаях: ну, почему это нельзя было предвидеть и рассчитать заранее? Математиков, бухгалтеров и прогнозистов в нашей стране всегда было пруд пруди – да и без всяких математиков, никто из нормальных людей не верил, что из этой накопительной затеи что-то выйдет. Почему власть так часто и упорно оказывается самой «наивной» часть общества?

В принципе, конечно – как и отметил гость – по-настоящему накопительная система себя покажет через несколько десятилетий, когда на пенсию пойдут те, кто начал отчислять с первого же рабочего дня. Тем не менее! Как сообщил депутат Рязанский, на осенней сессии Госдумы парламентарии собираются решить, что делать с этой трагикомедией – и принять соответствующий закон.

Вариантов несколько. Есть одно мнение, что накопительную систему надо продолжать и совершенствовать. И пусть это – копейки, ничего. В конце концов, на них можно несколько пакетов крупы купить и весь месяц себе кашу варить.

Весьма вероятно, что жизнь нам доходчиво объяснит, что такими вещами не разбрасываются.
Но есть и противоположная точка зрения: хватит валять дурака. Эксперимент очевидно не удался, накопительную систему надо закрывать. А те деньги, что накопились – раздать их обладателям на руки единовременно. Сюда же примыкает вопрос о судьбе незадачливых накоплений граждан 1953-1966 годов рождения, которые отчисляли же по 2% в 2002-2004 годах. Ясно, что суммы это мизерные, но и они счет любят – и их бы тоже вроде как надо раздать. Есть еще «компромиссный вариант»: систему закрыть, а накопления каждому положить в банк на 10 лет.

По мнению самого председатель президиума Союза пенсионеров, продолжать эксперимент с накопительной системой без согласия самого работника – будущего пенсионера – нельзя. Государственная пенсия должна оставаться страховой, а о накоплениях человек должен подумать сам.

Но на пути к действующей, по-настоящему накопительной системе, как признает депутат Рязанский, имеется масса препятствий, как в виде несовершенства государственных институтов, так и в виде психологии российских граждан, «выросших в системе государственного патернализма и не готовых самим копить на пенсию». Можно добавить: мало того, что россияне просто бедны, они еще и хорошо помнят, как государство их многажды грабило и обманывало – а кроме государства, еще и масса частных умельцев «вроде Мавроди». На этом историческом фоне такой простой принцип – копить на пенсию, пока работаешь, ведь это твои же деньги, — становится вовсе не очевидным. То, что, по выражению Рязанского, «немец впитывает с кровью матери», русский пока даже с собственной кровью не переваривает.

Самого Валерия Рязанского, по его рассказам, жизнь неоднократно учила премудростям, связанным так или иначе с пенсионным вопросом. Рязанский вырос в семье железнодорожного машиниста, его отец еще при советской власти вышел на очень неплохую пенсию в 132 рубля. И сам Рязанский как-то был высокого мнения о советской пенсионной системе. Став же со временем политиком и вплотную занявшись пенсионными делами, с удивлением обнаружил, что к 1991 году сотни тысяч советских пенсионеров подошли, имея пенсию в 48, 24 и даже 12 рублей – таков был нижний советский предел! Это, прежде всего, члены бедных колхозов, не выслуживших звания «маяков». Урок первый: и в СССР было сильное пенсионное неравенство, и не все были сыты.

Отец застал и переход с паровозов на тепловозы, и электрификацию. Для работы на паровозе достаточно было четырехклассного образования, на тепловозе – уже семь классов, а на электровоз брали только с законченным средним. И машинист Владимир Рязанский дисциплинированно шел в вечернюю школу, где, волею судеб, учился в одном классе с сыном Валерой (только сын – все-таки в дневном). Отсюда урок второй: как рассказал Рязанский, сегодня есть немало желающих записать в трудовой стаж не только службу в армии и уход за ребенком, но и учебу в вузе. На это Рязанский отвечает: нет, учится человек не для государства, а для себя, чтобы кем-то стать.

Между тем, в их поселке у мальчиков было две популярных профессии: машинист и плотник. Там, на Рижском направлении, не только поезда ходили, но и шло интенсивное дачное строительство, на котором местные плотники хорошо зарабатывали («шабашили», как тогда говорилось) – уж точно, не заморачиваясь никакими вечерними школами. Кто-то из них и посмеивался над такими великовозрастными школьниками, как машинист Рязанский.

Потом, однако, машинист шел на пенсию в 132 рубля (причем, пораньше), а плотник – на пенсию в 80 рублей. И некоторые плотники весьма бурно выражали свое глубокое неудовлетворение ходом вещей. Таков третий урок, несколько банальный, но актуальный – в конечном счете, человек все равно свое будущее выбирает сам. Даже в условиях несколько скованного советского социума – тем более, в наши и грядущие дни.

Отвечая на вопросы, Валерий Рязанский сообщил, что повышение пенсионного возраста он не поддерживает — «бзнравственно», по мнению депутата, требовать следования западным образцам в пенсионном возрасте, имея нынешнюю продолжительность жизни и нынешнее, очень далекое от совершенства, здравоохранение. Рязанский опирается на прогнозы, согласно которым, при счастливом развитии событий, к началу 2020-х годов продолжительность жизни россиян возрастет до 74-75 лет. Даже и тогда, по его мнению, заговорить о повышении пенсионного возраста должны не чиновники, а публицисты, способные убеждать людей.

Также председатель президиума Союза пенсионеров скептически отнесся к предложениям вновь ввести длительный обязательный трудовой стаж в стране, где за последние 20 лет было столько незарегистрированных рабочих мест, «серых схем» и зарплат в конвертах. В то же время, по словам Рязанского, механизм подтверждения трудового стажа в России существует и при необходимости работает весьма эффективно. В настоящее время «налаживает работу Ассоциация пенсионных фондов СНГ».

К бурному протесту российского бизнеса против 34%-ного единого социального налога Рязанский тоже относится с пониманием. И полагает, что выход надо искать, и его, вероятно, как-то найдут – но все-таки, нужд пенсионеров здесь первоочередные.

«Когда я был директором предприятия, всегда в первую очередь рассчитывался с пенсионной системой, — рассказал Рязанский. – Перед пенсионером все равны». А руководил Валерий Владимирович гостиничным комплексом «Измайловский».

И под конец депутат отметил, что парламентарии вместе с экономистами упорно ищут «механизмы, способные обеспечить, чтобы пенсионные деньги работали на экономику». Пока что, по его признанию, «экономика не может найти таких адекватных механизмов».